Документальная повесть Юрия Васильевича Сальникова "Мои милые предки". Страница 82

(Начало на странице 81)

Я и тогда мало интересовался нашей родословной, и не уточнял, кто такие эти Бобровы. Но несколько раз видел сыновей Клавдии Андреевны - взрослых, деятельных, трудолюбивых. Под началом одного из них - Бориса - я даже поработал недели три летом 1936 года перед отъездом в институт. Родители договорились с ним чтобы он дал мне возможность подработать немного на дорогу, и чтобы я не болтался бестолку целое лето. Борис занимался топографическими съёмками улиц города, устанавливал нивелир, записывал показания в тетрадку, а я таскал за ним рейку. Был он молод, очень красивый, с богатой шевелюрой. Не знаю и о нём больше ничего. Уже после войны, живя в Новосибирске, несколько раз по автолюбительским делам общался с другими сыновьями Клавдии Андреевны, и впечатление осталось очень хорошее, доброе, родственное.

С моим отъездом из Новосибирска в 1962 году всякая связь с этой линией родных вообще оборвалась. И уверен только в одном: со времени большевистской революции жизнь всех Бобровых резко изменилась. Скорее всего они подвергались гонениям, а то и уничтожению, как это случилось и с Иваном Ивановичем. Наверняка, были они причислены к разряду «богатеев», «врагов народа», и многие из них лишились не только своих домов-хуторов-имений под Бугульмой, но и жизни...

Но вот именно с такого их хутора послала своему Васе письмо Мария 30 июля 1909 года. Оно интересно подробностями, восстанавливающими в какой-то мере картину жизни моих лощиловско-бобровских родственников тех лет.

«...Здравствуй, Вася. Я живу сейчас на хуторе, который находится в тридцати верстах от города, письма сюда доставляют всего раз в неделю, и то не всегда. Накануне своих именин я поехала с хутора в город, куда мы добрались очень поздно, в день именин была всё время занята. К пяти вечера собрались гости и пробыли до трёх ночи, а у меня болела голова, настроение скверное, каждую минуту готова была расплакаться, как ребёнок. Прибавь к этому ещё несколько неприятных писем, которые меня сильно огорчили. А я должна была сидеть и разговаривать с гостями, которые мне в ту минуту были просто ни к чему: хотелось остаться одной, чтобы никто не мешал. Но я в продолжении десяти часов исполняла роль хорошей хозяйки! И под конец так «раскисла», что внимательные гости заметили мой «красивый вид» и поспешили после ужина уйти. За что я была им очень благодарна. Как только гости уехали, нам сразу же заложили лошадей и мы поехали обратно на хутор. Ехать было очень хорошо, несмотря на то, что я очень устала и мне страшно хотелось спать. Но спать дорогой не удалось, мы всё время разговаривали и хохотали. За всю жизнь я ещё так не хохотала! Ехали на двух парах и только одна молодежь: моя двоюродная сестра, брат, одна знакомая гимназистка и моя омская подруга Маруся Вербицкая, которая живет здесь со мной. На хутор приехали часов в шесть и весь день проспали, я почувствовала себя так скверно, что провалялась потом в постели и поэтому сразу написать тебе опять не смогла.

(Начало на странице | 81 | *** Продолжение на странице | 83 |)