Документальная повесть Юрия Васильевича Сальникова "Мои милые предки". Страница 85

(Начало на странице 84)

Обратим внимание на это «четвёртое». Самое важное для неё и для всей последующей их жизни: если он был воодушевлён их встречей и получил заряд бодрости, уверенности в борьбе за своё будущее счастье, то она... Читаем: «Как я отношусь к тебе? Это для меня очень важно. Я поняла, что я тебя уважаю. И в настоящее время это самое главное, что мне дает право писать тебе.» Она далее даже рассказывает, какой у неё был спор с подругами. «С Марусей Вербицкой ты знаком, а у неё есть две сестры, и ещё у них подруга Маруся Холкина. Она считается умной и развитой».

Вспомним опять дневник Володи Лощилова, в котором мы встречались с этой Холкиной. Она приходила на вокзал при отъезде его в Нижний Тагил: «Высокая, сильная, величественная как Пётр Первый, громогласная и категоричная». Так вот, спор у Марии с этой Холкиной и сёстрами Вербицкими разгорелся о дружбе и любви... Вечная тема, актуальная для всех поколений, не правда ли?

«Они говорили, что любовь скоропреходящее чувство, а я спорила. Если уж полюбил человек, должен любить до конца. Холкина смеялась:

«Посмотрим, Маня, как вы будете сидеть у моря и ждать вечной любви!» Мне стало больно от этих её слов. Но в самом деле: что я? За что ты относишься ко мне так, как сказал? А вдруг ошибся и разочаруешься?»

«Что за вопрос. Маня - за что? Таких вопросов не задают, потому что на них нет ответа. И твои подруги правы. Любовь между мужчиной и женщиной не вечна, потому что в ней всегда есть страсть, а страсть проходит, но остаётся привязанность, и остается уважение. Только если одно уважение - без страсти, то какая же это любовь? Конечно, люди жалкие существа, но уж какие есть, и с этим надо мириться, ты смотришь на жизнь в розовом свете. И это ошибка, простительная ребенку. Я бы много дал, чтобы быть таким ребёнком, но прошло время, когда я был им. И лучше всего сейчас избегать анализировать, иначе можно придти к прискорбным последствиям».

Так рассуждал он, вполне по-взрослому, здраво, а она запальчиво возражала: «Я не ребёнок, не девочка, которая всё видит в розовом свете. Хотя и не могу сказать, что знаю жизнь, мало ещё жила, мало видела людей, но если думаю ошибочно, то потому что хочу видеть жизнь лучше, чем она есть. В повести «История одной жизни» у писательницы Вербицкой есть фраза: люди с холодным темпераментом выдерживают разлуку лучше, а горячие нет. Какой же темперамент у тебя? Я же никогда не бросаю слов на ветер и никогда не скажу человеку, что люблю его, не проверив себя».

Так спорит она не только с подругами, но и с ним, очевидно, при последней встрече он говорил ей о любви, а она охлаждает его, рассудочно, по-книжному раскладывая всё по полочкам, призывая для оправдания себе взамен зыбкого «люблю» устойчивое «уважаю». Она обвиняет его, будто он не знает, что такое «настоящая любовь», по сути же сама просто ещё его не любит!..

Этот их спор в переписке занял совсем немного места, но он важен - брачный союз их продлится потом двадцать пять лет и с внешней стороны будет вполне удачен, четверть века жили, казалось бы, мирно-дружно, во всяком случае, и вправду взаимно-уважительно. Но так ли всё было ладно-прекрасно? И главный корень, если что-то всё же не ладилось, лежал не в разном ли их подходе к решению быть вместе: Василий Белофост был щедр на живое горячее чувство, а она, Мария Лощилова, сдержанная и рационалистичная, не оставалась ли до конца «ледяной»?

(Начало на странице | 84 | *** Продолжение на странице | 86 | 87 | 88 |)