Документальная повесть Юрия Васильевича Сальникова "Мои милые предки". Страница 15

(Начало на странице 14)

Впрочем, смутно восстанавливаются отдельные эпизоды из общей картины жизни в одноэтажном деревянном домике, где много комнат, а на полу чистые половики, и всегда вкусно пахнет - бабушка печёт аппетитные пирожки с вишнями, а на деревьях прямо во дворе растут маленькие яблочки-ранетки. Хорошо запомнилось, как ходили в лес, поднимались по песчаной дорожке куда-то вверх и сразу оказывались в тенистом, хвойном царстве, где в темно-зелёной шелковистой траве росли незабудки и ландыши, а чуть пониже, в прохладной низине булькал говорливый родничок. Мы пили из этого родничка чистую холодную воду, и собирали цветы, и несли их домой, а там бабушка ставила их в глиняную плошечку с голубой каймой, и они стояли около моей и маминой кровати на столике, покрытом белой скатеркой.

Запомнилось, что в лес мы ходили большой компанией, и всегда было много девочек. Много позже я узнал, что у дедушки с бабушкой было четырнадцать детей, но некоторые, старшие, еще в детстве умирали, а папа мой уехал в Томск, и папин брат Фаддей к тому времени тоже жил уже в Москве, где учился на агронома. При родителях в то время были три папины сестры и еще самый младший их братик Лёня, мой ровесник.

Спустя двенадцать лет, когда я стану студентом Московского института, то встречусь и со всеми этими папиными сёстрами, моими тётями - Паней, Тоней и Линой, и папиным братом - дядей Фадей... Мой ровесник Лёня появится у нас в Новосибирске раньше, когда я буду в девятом классе - не помню, пытался ли он устроиться на работу или хотел где-то учиться, он пожил у нас недолго, и уехал - был он предрасположен к тяжелой болезни и потом рано ушёл из жизни, ещё до войны с фашистами...

В ту же пору, в период расцвета НЭПа, когда маме вместе со мной удалось съездить на папину родину - a папе так и не удалось никогда! - наше пребывание у дедушки было, конечно, непрерывным праздником.

Кроме прогулок в лес запомнилось ещё, как вечерами ходили на железнодорожную станцию. В маленьком Кузнецке всё было рядом, но если в одну сторону, в лес, нужно было подниматься в горку, то к вокзалу вела ровная дорожка через широкое поле, или по лугу, вкусно пахнущему цветами и травами. Станция, тоже маленькая, с деревянными строениями утопала в зелени высоких деревьев, овеваемых теплым ветерком приволья, было на ней всегда малолюдно и тихо, поезда проходили редко, и мы, очевидно, зная расписание, ждали, когда придёт пассажирский. Обычно становилось уже темно, зажигались на станции фонари, и, наконец, подходил шумный поезд, проносился мимо горячий паровоз с огромными красными колёсами, обдавал влажным паром, а из трубы вырывался черный дым, отчего все ароматы степи сразу перебивались острым запахом угля; мелькали вагоны с освещенными окнами, замедляя ход, останавливались, клацая буферами, и замирали; мы смотрели, как за стёклами движутся тени людей, пассажиров, которые едут неведомо куда; мама обычно бросала в ящик самого первого почтового вагона письмо, которое написала папе.

(Начало на странице | 14 | *** Продолжение на странице | 16 | 17 | 18 | 19 | )