Документальная повесть Юрия Васильевича Сальникова "Мои милые предки". Страница 138

(Начало на странице 137)

Многое в современной послевоенной жизни ей не нравилось, например, не принимала её душа входившие в моду в тридцатые годы и у нас в стране танцы - фокстрот и танго. Интересно, что сказала бы она сегодня, увидев кое-что на телеэкране? Конечно, её безапелляционно-категорические замечания по поводу «нелепого современного» зачастую вызывали внутренний протест у молодых, и у меня тоже нередко появлялось желание с ней спорить, я и спорил, доказывая, что жизнь меняется, и нужно принимать её такой, какая она есть, а не цепляться только за то, что когда-то было, как за единственно правильное и хорошее. Однако, если поразмыслить, то окажется, что во многом, в главном, она была всегда права, ведь любые отношения в жизни между людьми должны строиться на порядочности, благородстве, честности и доброте, а именно всего этого вокруг нас всегда и не хватало.

Она же была несомненно доброй, хотя отнюдь не идеальной - чрезмерная гордость, помноженная на обидчивость, нередко приводила её к поступкам, которые можно расценить как проявление неуживчивости. Вспомним, как часто в письмах к Василию за четыре года упоминала она о ссорах с братьями, то со старшим Николаем, то с Петром, не заладилось что-то у неё и с подругой Марусей Вербицкой, «чёрная кошка» пробегала, наконец, между нею и младшей сестрой Паней. И неделями тянулось у них «охлаждение» - «Паня со мной не разговаривает».

Сохранились записки Маруси Вербицкой восьмидесятилетней давности, сделанные наспех на клочках бумажек карандашом, в которых подруга упрекает Марию в несправедливом к ней отношении и покладисто советует: «Не чепуши, Маня». И в том, что «чёрная кошка» пробежала между ними, подругами, Маруся Вербицкая своей вины не видела. И, может, действительно, её вины не было тогда - и слишком уж болезненно воспринимала Мария Лощилова каждый нюанс невнимания к себе со стороны окружающих, слишком многого требовала от людей?

Не на этой ли основе возникла и сложность отношений между Марией и сестрой Паней, моей мамой, которая была всего на пять лет младше её, и про которую, тогда пятнадцатилетнюю, тетя писала:

«Паня очень избалована»?

Здесь я касаюсь темы для меня предельно трудной и деликатной. Существует нерушимое правило - о мёртвых только хорошо или ничего. Но как остаться до предела откровенным и в то же время не нарушить этого правила, если хочешь обо всём рассказать, ничего не лакируя, не приукрашивая и характеры милых родных, которые не перестают быть милыми и прекрасными, несмотря на любые присущие им когда-то недостатки?

(Начало на странице | 137 | *** Продолжение на странице | 139 | 140 | 141 | 142 | 143 | 144 | 145 | 146 |)