Документальная повесть Юрия Васильевича Сальникова "Мои милые предки". Страница 62

(Начало на странице 61)

10 октября. Большое у меня разочарование на счет Толи. Теперь никогда не буду судить по первому впечатлению. А дневник веду неаккуратно. Дело в том, что четверть движется к концу, при ходится много работать. Особенно много времени тратится на черчение. Чертишь, чертишь, а в конце концов ещё испортишь, и не смотрел бы, а надо... По вечерам ходим гулять по нашему «Невскому прошпекту» и на почту... Выпал снег, стало морозно. Во вторник придётся отвечать по географии, геометрии, в четверг письменная по черчению, в пятницу по алгебре, ох, Боже ты мой! Почто еси наказуешь меня!

II октября. Вызывал по немецкому, обошлось! По русскому, думали, выдаст тетрадки, не выдал. Да ещё оскорбился: «Вы, говорит, спрашиваете, что читать, но не могу же я дать то Фомину, что дал бы Лощилову Владимиру. Надо, дескать, сообразовываться с развитием!» И что он ко мне привязался?

18 октября. Куда-то пропала лодка! Да, мы катались на ней, а кто-то её угнал. Кто - неизвестно, но факт: лодки-то нет! А Григорьич поставил мне по рисованию «четыре». Неужели это правда? Если правда, это будет с его стороны большая пакость. Впрочем, может, известие и ложное, ибо получил я его от Ремиза, а он болтушка и увеселитель класса.

22 октября. Вчера у нас была Ксения Печонкина и весь вечер меня тошнило. Да вдобавок пришлось её провожать. Провожали с Толей. Толя, указывая на зарево фонарей (керосино-калильных) сказал: «Вот вы, художница, нарисуйте или переложите на музыку!» За неё ответил я: «Переложить на музыку будет довольно рискованно». Она со мной согласилась. А я... я прямо её ненавижу! Конечно, хотя я и любвеобильный человек, но она сама со своим длинным языком напросилась на это, ну, я и злобствую...

1 ноября. Давно не писал. А произошло событий немало. Аттестатов нам ещё не выдали, но отметки известны, совет был. Строгости заводятся страшные. Чуть не всем сбавили за поведение. А наш Ефимыч ставил меня в пример, говорил, что занимаюсь отлично и веду себя тоже. И это, по его словам, будто бы отзыв всех учителей. А еще затевается у нас спектакль. Выбрали депутатов от класса. И меня тоже удостоили такой чести - идти и говорить с Бюргером. Сегодня и ходили, говорили. Решили ставить 2 февраля «Не в свои сани не садись». Для меня пьеса с довольно соответствующим названием.

10 ноября. Наш классный Ефимыч сошел съума: затеял ставить французский спектакль! И в числе несчастных, попавших в круг участвующих, оказался опять и я! Ну, посудите сами, какой из меня француз! А отказаться можно ли? Только сегодня приходит он в класс и говорит: пьесу выбрал новую, старая, мол, такая-сякая, немазаннная сухая. Я обрадовался: ну, думаю, избавился от казни египетской, и в перемену подхожу к князю и радостно так сообщаю:

(Начало на странице | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 | 37 | 38 | 39 | 40 | 41 | 42 | 43 | 44 | 45 | 46 | 47 | 48 | 49 | 50 | 51 | 52 | 53 | 54 | 55 | 56 | 57 | | 58 | 59 | 60 | 61 | *** Продолжение на странице | 63 | 64 | 65 | 66 |)